Самый младший лейтенант. Корректировщик истории - Страница 48

– Так понял я. Не первый год замужем, – пулеметчик деловито примерялся к подоконнику.

– Ясное дело, – Катрин неслышно скользила по запыленному паркету. – Только малость нервничаем. Психанет кто…

– Не я, – заверил боец. – Видал я немцев. И «эс-эс», и всяких разных.

– Ну и славно, – командирша вытаскивала из вещмешка неуклюжие противотанковые гранаты. – Жень, затяни ремень каски и сядь за стеной коридора. Отходить будем шустро.

Спорить Женька не стал, сел на корточки в прихожей. Стало совсем тихо. Грохот орудий за рекой стал чем-то привычным, на него слух уже не реагировал. А здесь было совсем тихо. Бойцы, должно быть, уже заняли места, – большая часть засела по этой стороне улицы, на другую сторону, в трехэтажный красивый дом с остатками лепнины, перебежали бронебойщики и двое разведчиков из охраны «глушилки». Вроде и Николай там – разведчик, с которым заблудшего немца на задворках дома Натальи Семеновны глушили. Затаились у пушки артиллеристы – им придется бить в упор. В подворотню затащили выбитые створки ворот, загородили стоящее в глубине орудие. Неубедительная эта пушечка, верно ее «прощай, родина» обзывают. Тачка со стволом. Хотя вес имеет. Но все равно, что серьезного из нее подбить можно? Разве что танкетку вроде «тэшки». Как там товарищ Борис? Механика-водителя ему нового дали. Этакая рожа татарская, разбойничья. Наверное, только на лошадях скакать и умеет. Невезучий парень этот танкист. Катька за него наверняка переживает.

Из окон донесся рокот двигателей и чуть слышный лязг гусениц. Ползут. А ведь мелькнула малодушная мыслишка – свернут, пройдут мимо. Но к мосту их, конечно, пускать нельзя…

Немцы двигались осторожно. Медленно катились два мотоцикла и легкий полугусеничный бронетранспортер, за ними на дистанции двигался «T-III», два «Штуга», бронетранспортер с малокалиберной пушкой, еще два штурмовых орудия, несколько грузовиков с прицепленными противотанковыми орудиями, снова «Ханомаги». Замыкал колонну «Т-IV», с развернутой назад башней. Улица была узка, едва ли разъедутся две машины. Соваться в подобную мышеловку в здравом уме немцы не стали бы, но связь с группой Майера пропала, и наскоро собранной подвижной группе была поставлена задача немедленно пробиться к попавшему в окружение разведывательному батальону. Судя по звукам ожесточенного боя, группа Майера находилась в критическом положении, и эсэсовцы торопились.

Немецкие машины лязгали гусеницами куда тише «тридцатьчетверок», но металлический рокот нарастал угрожающе. Женька крепче сжал автомат на коленях. Под подошвой скрипнул осколок стекла. Катрин, стоящая сбоку оконного проема, ничего не сказала, только негодующе дернула плечом. Женька замер.

Мотоциклы уже проехали мимо, прокатил «T-III», медленно вращающий башней. Задранный ствол 50-миллиметрового орудия на миг заглянул в окно первого этажа.

Показалось, танк пропускают. Короткий выстрел «сорокапятки» совершенно угас в лязге гусениц. Танк как ни в чем не бывало полз дальше. Уже почти миновав подворотню, слегка дернулся, приостановился. Припавший на колено маленький сержант-наводчик кончиками пальцев тронул маховичок, довел стол и, услышав лязг закрывающегося замка, шепотом крикнул: «Выстрел!» В ушах еще стоял звон от первого выстрела, а повидавшее виды орудие гавкнуло снова, всаживая бронебойный в кормовую часть танка.

И началось мгновенно. Еще лязгали гусеницы, и мало кто расслышал-осознал практически мгновенные двойные выстрелы прячущейся во дворе пушки, как началась пальба с верхних этажей и полетели гранаты. Катрин вогнала пулю в голову, торчащую из «Штуга», пулеметчик чистил короткими очередями открытое чрево «Ханомага». Проклятый танк наконец остановился, по его корме бежали оранжевые язычки пламени. Начал медленно разворачивать башню, замер, бессмысленно нацелив ствол в фонарный столб. Из башенного люка показался человек, повис, скребя рукой броню. Мимо танка с трудом протиснулась самоходка, на ее корму упала и безвредно бухнула «РПГ-41». Самоходное орудие устремилось вперед, к обманчивой свободе перекрестка. Вторая самоходка попыталась повторить маневр, обогнула танк, но сверху ей в двигатель успели вогнать уже третью бронебойно-зажигательную пулю из «ПТРС». «Штуг» заскрежетал, дробя гусеницей старенький асфальт тротуара. На рубке лопнула брошенная из окна бутылка с «горючкой», потекли яркие ручейки. С бронетранспортеров и грузовиков середины колонны спрыгивали гренадеры, бежали под стены домов. Задрали стволы зенитные установки – в одну угодили сразу две гранаты, другая выплеснула огненные струи, с дома напротив полетела лепнина, осколки кирпича и штукатурки.

– Драпаем! – заорала Катрин, швыряя в окно еще одну гранату.

Пулеметчик уже топал по коридору. Женька подхватил у него мешок с дисками.

– Бодрее! – рычала наставница за спиной.

Барахтаясь в проломе, Женька ощутил полновесный подбадривающий пинок, выкатился на кошачью, сейчас полную дыма, лестницу.

Скатились вниз. Двор был пуст – «сорокапятку» успели подцепить и «Полицайская антилопа» уже выдернула орудие на соседнюю улицу. У выломанных ворот Катрин обернулась – в арке мелькали смутные фигуры. Катерина и пулеметчик начали стрелять одновременно – бывалый артиллерист врезал из тяжелого «дегтярева» от бедра. Кто-то в арке упал. Женька тоже успел выпустить короткую очередь и получил по шее:

– Не дури, снайпер! Ходу!

Бежали по улице. Следом задним ходом пятился прикрывающий «Т-60». У перекрестка кратко простучала автоматическая пушка – видимо, фрицы опрометчиво сунулись на улицу.