Самый младший лейтенант. Корректировщик истории - Страница 22

– Вот дали! Ну теперь пойдут наши с чехами Соколово отбивать.

Катрин стояла в кузове, смотрела назад. Странный она человек – словно жалеет, что отдаляется от жуткого неутомимого гула передовой. Женька совершенно точно не жалел. Пусть рядовой Земляков непосредственно боя и не видел, но и издали урчание алчного зверя жутко давило на психику. Может, потому что отстраненность начала уходить? Попробуй смотреть на жизнь философски, когда задница на стылом железе мерзнет.

* * *

Дремал Женька, наверное, довольно долго. Катрин нашарила в кузове кусок брезента, на нем и устроились, спина к спине. Пригрелись, встряхивание машины, урчание мотора и лязг гусениц странным образом убаюкивали. Женька просыпался только на остановках. Начальница сказала, что Южный уже проехали. Где этот Южный, с вовсе не соответствующим погоде названием, помнилось плохо. Машина двигалась в полной темноте, просыпаться вовсе не хотелось. Женька поджимал ноги, пытался спрятать подбородок в жесткий ворот шинели и плотнее прижимался спиной к теплой спине сержантши.

– Эй, толмач, просыпайся! Застряли что-то.

Женька попробовал сесть и застонал, – оказалось, левый бок какая-то железка едва ли не насквозь продавила. Машина стояла, впереди кто-то орал, хлопали дверцы.

– К машине! Все до одного в голову колонны! Живее!!!

Из кабины высунулся сопровождавший машину воентехник:

– Товарищи младшие лейтенанты, там проверка. Вроде ваши, из Особого. Может, посмотрите?

– Пойдем, Жень, разомнемся, – пробурчала Катрин. – Только имущество не оставляй.

Женька передал ей вещмешок с оборудованием. Ежась и спотыкаясь, пошли на шум.

Танкетка стояла, едва не уткнувшись в перегораживающий дорогу броневик. Ссутулившийся танкист замер перед человеком в полушубке и странной шапке-папахе.

– Бежите?! Паникуете?! – Человек был на голову ниже, но грозно тыкал пальцем в лицо рослого танкиста. – Приказ номер двести двадцать семь кто отменял? Почему технику с передовой уводите? Где приказ?! Где приказ, я вас спрашиваю?!

– У меня предписание убыть для ремонта, – пробормотал танкист.

– Филькина грамота это, а не предписание, – человек в полушубке потряс скомканным листом. – И командир вашей бригады ответит. Орудие, видите ли, неисправно?! Танк на ходу, а орудие неисправно?! Умники! Разберемся! Техника в бой пойдет, а вы – в штрафбат. Техника у них неисправна, мля…

Появились какие-то автоматчики. Танкист покорно нашарил под замасленным полушубком пистолет, сдал оружие.

– Вот невезучий парень, – пробормотала Катрин. – Угораздило же…

Женька подумал, что танкист – натуральный лузер, но тут заорали: «Всем построиться!» За спиной водителей мелькали угрюмые автоматчики с «ППШ» наизготовку.

Катрин сплюнула:

– Опять херня какая-то стихийно-конвульсивная. Земляков, за груз отвечаешь.

Расстегивая на ходу полевую сумку, она начала проталкиваться к начальнику, не перестающему орать что-то насчет повального дезертирства и паники.

Вдоль подмерзшего кювета выстроилось человек сорок, кто-то, воспользовавшись темнотой, успел нырнуть за машины, кого-то поймали. Человека в темном гражданском полупальто автоматчик выгнал пинками из-за танкетки.

– Товарищи, я оправиться, оправиться! – оправдывался непонятный тип, уворачиваясь от сапога.

Катрин что-то втолковывала начальнику, тыча командировочное удостоверение, доказывающее принадлежность переводчиков к Управлению особых отделов. Суровый человек раздраженно отмахивался. Попытался ухватить девушку за ворот шинели, но Мезина была не из тех, кого легко сцапать. Начальник решил игнорировать увернувшуюся переводчицу и заорал, надсаживаясь:

– Товарищи! В момент, когда успех наступления нашего фронта висит на волоске, отдельные несознательные красноармейцы и командиры впадают в панику и самовольно, под надуманными предлогами, покидают передовую. Позор! – Дядька сорвал с головы каракулевую папаху, взмахнул головным убором, как гранатой. – Я полковник Синюк. По приказу командования армией временно направляю вас в состав сводного отряда. Если кто из вас не знает, то поясню: незначительная группа немцев просочилась между нашими частями и пытается проскользнуть в город и поднять панику. Сейчас не сорок первый год, товарищи! Мы обязаны остановить врага, и мы его остановим. Утром подойдут резервы, отбросим фашиста. А сейчас необходимо уничтожить разведгруппы противника. На шоссе пойдут все до последнего человека!

Женька слегка ошалел. Какое шоссе? Какая разведка противника? Если полковник про Полтавское шоссе говорит, так по нему вовсю прут танки и бронетранспортеры дивизии СС «Рейх».

Полковник шел вдоль строя, отбирая бойцов в сводный отряд. Ему подсвечивал фонариком лейтенант, командовавший автоматчиками. Водителю санитарного автобуса и медсестре разрешили вернуться к раненым, остальных полковник безжалостно делил на нужных службе тыла людей и ненужных. В строю «боевых» оказались несколько человек в гражданском. Выяснилось – это только что мобилизованные на освобожденной территории и не успевшие получить обмундирование. Один из парней сохранил винтовку, остальные стояли, предчувствуя недоброе. Полковник зловеще интересовался: куда они дели оружие?

За спиной Женьки возникла наставница:

– Пошли отсюда, Земляков. Придется дальше машину ловить.

Женька попятился из строя, но тут же послышался начальственный рык:

– Куда?! Младший лейтенант, куда вы бежите?

В лицо ударил свет фонарика. Женька зажмурился за стеклами очечков, судорожно доложил: